24 июня Зоя со своей немаленькой свитой, обеспеченные всем для дальнего путешествия, двинулись в путь. Поначалу они направились на север Италии. Во всех городах, которые лежали на их пути, племянница византийского императора и будущая великая княгиня далёкой Руси вызывала огромный интерес. Так, в Болонье местные жители отметили, что у неё чудесная белоснежная кожа, признак высокого рода, и огромные, очень красивые тёмные глаза. Осталось и описание костюма – пурпурное платье и парчовая, подбитая соболями мантия. Голову Зои украшали драгоценные камни и жемчуг, а на левом плече была застёжка с особенно крупным драгоценным камнем, бросавшаяся в глаза даже на общем фоне роскошного наряда.
Почти через месяц после начала пути кортеж достиг Венеции, где в честь Зои был дан праздник. В частности, в праздничной процессии «была подвижная башня, наполненная аллегорическими фигурами; множество силачей несло её на своих мощных плечах, а с обоих боков поддерживали её три длинные жерди. Посредине, на почётном месте, сидел молодой человек в белом женском костюме, изображающий справедливость, с венком на голове, с весами и монетами в руках. Два герольда стояли неподвижно по сторонам его. Сверху парил двуглавый византийский орёл, державший в своих когтях царскую державу и меч».
В начале сентября Зоя прибыла в немецкий город Любек, а оттуда, морским путём, отправилась в Колывань (ныне – Таллин); длилось морское путешествие одиннадцать дней. Передохнув, «фрязы и греки из Рима» направились в Юрьев (ныне – Тарту), где их уже встретили представители великого князя, а 11 октября невеста въехала в Псков. И там, и позднее в Новгороде своей будущей государыне горожане устраивали пышные встречи, и, по обычаю, с хлебом-солью.
В Пскове сопровождавших её представителей католической церкви ожидал неприятный сюрприз – внезапно выяснилось, что надежда укрепить влияние католицизма на Руси через Зою напрасна. Зоя посетила православный собор Святой Троицы, где поклонилась православным иконам, также вела она и себя и в Новгороде. Стало ясно, что византийская царевна твёрдо намерена вернуться к вере своего детства, своих предков. И одежду Зоя тоже сменила, отказавшись от итальянского костюма в пользу русского. А ведь папский легат намеревался въехать в Москву с распятием, «латинским крестом», которое несли бы перед ним! Митрополит Филипп был непреклонен и заявил великому князю, что если латинский епископ со своим крестом въедет в одни врата Москвы, то он, духовный наставник князя, немедленно покинет город через другие.
И вот, наконец, 12 ноября Зоя въехала в Москву. Прежде всего она отправилась к митрополиту, который благословил её, а затем отвёл в палаты княгини Марии и представил её будущей свекрови. Там же ожидал и великий князь; так состоялась долгожданная встреча невесты, сироты, и если не бесприданницы, то только благодаря относительной щедрости римского папы, зато византийской царевны! – и жениха, правителя всё набирающей силу страны.
Кто знает, чего ожидали они оба, семнадцатилетняя невеста и тридцатидвухлетний жених, помимо того, что их союз должен был быть, что называется, династическим? По сохранившимся свидетельствам, князь Иван хотя и сутулился, но был строен, высок и весьма привлекателен. Ну а если учесть, что за годы брака княгиня родит супругу множество детей, надо полагать, их долгая совместная жизнь оказалась достаточно приятной.
Но это в будущем, а пока жених с невестой отправились в небольшое деревянное строение, которое временно заменял строившийся пока Успенский собор. На церемонии присутствовало немного людей – мать Ивана III, его сын от первого брака, Иван Молодой, братья – Андрей и Борис, папский легат, свита невесты и бояре. Заметим, что, согласно одной из летописей, венчание проводил не митрополит Филипп, а «коломенский протопоп Осей».
Вот так, скромно и тихо, Зоя, вернее, теперь уже Софья – так её именовали ещё в первых письмах, отправленных князю Ивану, – стала великой княгиней. Её бурная жизнь только начиналась… Софье Фоминичне предстояло стать матерью другого великого князя, Василия III, и, соответственно, бабушкой Ивана Грозного.
И да, Византия была уже навсегда позади, зато византийский орёл вскоре появится на российском гербе, где его можно увидеть и по сей день.
Георг, герцог Баварский и Ядвига Ягеллонка
Сейчас «Ландсхутская свадьба» – яркий фестиваль в средневековом стиле, самый большой не только в Германии, но и в Европе. В 1903 году эту историю разыграло чуть больше 140 участников, в наши дни непосредственное участие принимает около двух тысяч человек, не говоря уже о зрителях. И самое главное его событие – торжественная «свадебная процессия», когда одетые в средневековые костюмы участники этого грандиозного спектакля на историческую тему движутся по улицам города Ландсхута. Жених и невеста, важные гости, епископы и монахи, гвардия, трубачи, знаменосцы, пажи, музыканты – словом, все те, кто когда-то действительно был на Ландсхутской свадьбе в ноябре 1475 года…
На портретах Георг, герцог Ландсхут-Баварский, выглядит мощным, полным мужчиной с длинной бородой. Но, надо думать, в свои двадцать лет он таким не был. И дед будущего герцога, и отец носили прозвище Богатый – в своё время, когда Георг сам станет правителем, так будут называть и его, а пока что герцог Людвиг подыскивал своему сыну Георгу достойную супругу. Весной 1474 году он решает отправить послов ко двору польского короля Казимира IV Ягеллона с указанием обсудить возможность брачного союза Георга и старшей дочери короля, Ядвиги. Надо сказать, что детей у Казимира и его жены, дочери императора Священной Римской империи, было много – шестеро сыновей и семь дочерей; только две дочери умерли в детстве, остальные же дети благополучно выросли – сыновья стали королями и великими князьями, а все дочери – супругами европейских герцогов. Словом, своих отпрысков Казимир пристраивал очень удачно.
Однако решение вопроса с браком Ядвиги затянулось – в частности, баварское посольство король принял далеко не сразу, поскольку в очередной раз воевал с Венгрией (а венгерский король Матьяш Корвин, к слову, тоже был не против жениться на Ядвиге).
Однако в конце концов всё было улажено. Брак с наследником Баварского герцогства король признал довольно выгодным предложением – ситуация там была относительно стабильной, да и в случае войны с турками герцог Людвиг мог оказать помощь, а главное, недаром Людвига называли Богатым. Так что 29 декабря 1474 года в Радоме состоялась помолвка, а 31 декабря был подписан брачный контракт – Казимир обязался дать своей дочери приданое в 32 тысячи гульденов (по очень примерным подсчётам, сегодня это было бы около шести с половиной миллионов евро). Правда, на брак потребовалось ещё и особое разрешение папы римского, поскольку по материнской линии жених приходился невесте родственником, пусть и не близким.
Осенью 1475 года в сопровождении большой свиты восемнадцатилетняя польская принцесса отправилась к жениху. Дошедший до нас портрет Ядвиги Ягеллонки был сделан гораздо позднее этого времени и даёт мало представления о том, как она выглядела на самом деле. Зато наряд на ней, безусловно, роскошный. И свадьба Ядвиги с Георгом стала одной из самых роскошных свадеб той поры. Людвиг Богатый демонстрировал свою щедрость и своим подданным, и гостям!
Путь из Польши в Баварию занял около двух месяцев. Несмотря на то что мать её, Елизавета Австрийская, была из рода Габсбургов, немецкого языка Ядвига не знала, и поэтому, когда проезжали очередной город, где невесту баварского наследника торжественно встречали и привечали, ей требовались услуги переводчика. 15 октября в Виттенберге её встретила баварская делегация, которую возглавлял герцог Отто Ноймарктский. На время пребывания там Ядвига остановилась у бабушки жениха, Маргариты Австрийской, которая, как и мать невесты, была из Габсбургов. Сам жених, увы, не смог выехать навстречу, так что постарался, чтобы встреча была как можно более пышной.